Стивен Кинг - Противостояние [= Армагеддон]. Книга первая

Дик Эллис, ветеринар, поинтересовался у матушки Абигайль, не сохранились ли в округе свиньи.

— Стоунеры всегда держали свиней, — ответила та, слегка покачиваясь в кресле-качалке и перебирая струны гитары.

— Тогда, быть может, кто-то из этих свиней все еще жив?

— Вы можете сами выяснить это. Все может быть. Может быть, они вышли из загончика и ушли в поля, — она подмигнула ему. — Может также быть, что я знаю человека, которому всю ночь снилась свиная отбивная.

— Вы правы, — улыбнулся Дик.

Через двадцать минут Аби, Ральф и Дик отправились на грузовике к Стоунерам. Там они обнаружили двух поросят, здоровых и жирных. Когда еда закончилась, они, нисколько не смущаясь, принялись питаться мясом своих менее удачливых сородичей.

Ральф нашел в доме Стоунеров мясницкий нож трех футов длиной. «Это не нож, а настоящий меч», — подумала Абигайль.

— Знаете, я не уверен, что смогу сделать это, — жалобно сказал Ральф.

— Что ж, давай сюда нож, — усмехнулась Абигайль и протянула руку. Ральф нерешительно посмотрел на Дика. Дик пожал плечами. Ральф отдал старухе нож.

— Боже, — начала Абигайль, — мы благодарим тебя за подарок, который Ты сделал нам в образе этих свиней. Благослови на заклание их, Господи! Аминь. Стойте спокойно, ребята, и держите ее покрепче.

Одним движением ножа она перерезала свинье горло — есть навыки, которые с годами не забываются, — и быстро отступила назад.

— Теперь разведите костер во дворе, подержите над ним свинью и быстро снимите с нее шкуру. Хорошо обсмаленная свинья раздевается так же легко, как спелый банан.

Оба мужчины смотрели себе под ноги.

— Смелее, — подбодрила их Абигайль. — Вы не сможете есть свинку в ее дубленом пальтишке. Сперва свинью нужно раздеть.

Переглянувшись, Ральф и Дик Эллис начали разводить костер. К трем часам дня они покончили со свиньей и к четырем вернулись в дом Абигайль. В этот вечер они не блистали аппетитом, хотя Абигайль съела две аппетитные сочные отбивные, а потом, подумав, взяла третью. Нет ничего лучше свежего мяса.

В девять Джина отправилась спать; ее примеру последовал и Том Каллен. Здешнее солнце окрасило запад в розовый цвет. Остальные взрослые собрались в кухне, за исключением Ника, отправившегося на прогулку. Абигайль знала, что юноша взволнован, и всем сердцем желала поддержать его.

— Скажите, вам правда сто восемь лет? — спросил Ральф, вспоминая ее слова сегодня утром.

— Подождите здесь, — сказала Абигайль. — Я хочу кое-что показать вам, мистер Сомневающийся, — она вышла в спальню и открыла крышку бюро. Затем вернулась в кухню, что-то неся в руках. — Прочти это, сынок, — горделиво сказала она Ральфу.

Ральф начал читать:

— …по случаю вашего столетнего юбилея… одна из семидесяти двух старейших жителей Соединенных Штатов Америки… поздравления и наилучшие пожелания от президента Рональда Рейгана, 14 января 1982 года, — он расширившимися от удивления глазами смотрел на Абигайль. — Никогда бы не поду… — замолчав, он почувствовал, что говорит что-то не то, и смутился. — Прошу простить, мэм.

— Все-то тебе нужно увидеть своими глазами! — осуждающе воскликнула Оливия.

— Что ж, это не самый плохой способ. Мне за мою жизнь многое пришлось увидеть своими глазами, хотя, конечно, никогда я не видела ничего подобного тому, что произошло в последние месяцы, — поспешила Ральфу на помощь Абигайль. — Кто мог ждать, что мы это увидим?!

Открылась дверь, и вошел Ник. Разговор тут же прервался, будто все присутствующие только и ждали его. По лицу юноши Абигайль поняла, что он принял решение, и подумала, что знает, каково это решение. Перед тем, как войти в дом, Ник написал записку, и теперь вручил ее Абигайль с тем, чтобы она прочла ее вслух.

— Завтра мы все отправимся в Булдер, — написал Ник.

Абигайль подняла на него глаза и слегка кивнула. Она протянула записку Джун Бринкмейер, которая передала ее Оливии.

— Думаю, ты прав, — сказала Абигайль. — Ты принял наилучшее решение из всех. Что подействовало на тебя?

Ник сердито пожал плечами и указал на Абигайль.

— Так тому и быть, — подытожила Абигайль. — На все воля Божья.

Ник подумал: «Хотелось бы в это верить».

На следующее утро, 26 июля, после недолгого обсуждения, Дик и Ральф на грузовичке отправились в Колумбус.

— Мне все это не нравится, — сказал Ральф, — но если ты так считаешь, Ник, — хорошо.

Ник написал:

— Возвращайтесь как можно скорее.

Ральф издал короткий смешок и обвел глазами двор. На дальнем конце его Джун и Оливия стирали одежду. Том гонял ворон, клюющих пшеницу — занятие, которое он находил чрезвычайно привлекательным. Джина играла с его детской железной дорогой. Старая женщина дремала, сидя в кресле.

— Ты торопишься сунуть голову в пасть льва, Никки.

Ник написал:

— А что, у нас есть какой-нибудь другой выбор?

— Это верно. Ничего лучшего нам не остается. Человек живет только тогда, когда стремится вперед, тебе это известно?

Ник кивнул.

— Ладно, — Ральф хлопнул Ника по плечу и отвернулся. — Дик, ты готов совершить маленькую прогулку?

Том Каллен вышел из пшеницы. Ветерок разлохматил его давно не стриженые волосы.

— Я тоже! Том Каллен тоже хочет совершить маленькую прогулку! Право слово, хочет!

— Что ж, поехали, — сказал Ральф. — Это лучше, чем гонять ворон. Дай я отряхну тебя.

Улыбаясь, Том позволил Ральфу отряхнуть его одежду от налипших травинок. Для Тома, чувствовал Ник, последние две недели наверняка были самыми счастливыми в жизни. Он был с людьми, которые любили и жалели его. Если бы не они, ему было бы очень трудно открывать для себя этот новый, полный неожиданностей мир.

— Увидимся, Никки, — сказал Ральф, усаживаясь за руль грузовика.

— Увидимся, Никки, — повторил эхом за ним Том Каллен, все еще улыбаясь.

Ник проследил взглядом, пока грузовик не скрылся из виду, затем вошел в сарай и нашел там старую корзину и банку с краской. Оторвав от корзины днище, он что-то написал на нем краской и тщательно прикрепил к калитке. Джина заинтересованно следила за каждым его движением.

— Что там написано? — спросила она.

— Там написано: «Мы ушли в Булдер, штат Колорадо. Мы продвигаемся по проселочным дорогам. Настраивайтесь на 1-ю волну», — прочитала Оливия.

— Что это значит? — поинтересовалась подошедшая Джун. Она подняла Джину на руки, и они обе принялись наблюдать, как Ник укрепляет свою табличку на калитке. Он постарался на славу. Теперь ее не сорвет никакой ветер. «Конечно, и в этих местах случаются сильные ветры», — и Ник вспомнил о том урагане, который чуть не унес его и Тома, и от которого они спрятались в погреб.